Выходные данные:          

Веракса Н.Е. Личность и культура: структурно-диалектический подход // «Перемены», 2000, №1 – с. 81-107.

 

Примечания:

1)    В тексте приведены номера страниц оригинала – выделены серым цветом, жирным шрифтом. Номера страниц оригинала предшествуют тексту.

2)    Интерактивное оглавление позволяет переходить на нужное место текста. Для этого подведите курсор к соответствующей гиперссылке в оглавлении, и удерживая клавишу  Ctrl, нажмите на левую кнопку мыши.

     

Оглавление

Личность и культура: структурно-диалектический подход

         Введение

Личность и индивидуальность

Пространство активности личности

Нормативная ситуация

Структура нормативной ситуации

Внутренняя противоречивость социальной нормы

Своеобразие культуры как нормативного пространства жизни

Определение понятия личность

Нормативная система и личность

Строение нормативной системы

Человеческое и природное в человеке

 

 

          

ЛИЧНОСТЬ И КУЛЬТУРА:

СТРУКТУРНО–ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ ПОДХОД

 

Н.Е.Веракса

81

ВВЕДЕНИЕ

 

Главная задача, которую мы ставим в данной работе, состоит не в том, чтобы дать подробный, развернутый обзор под­ходов, связанных с обсуждением пробле­мы личности, а в том, чтобы предложить такую дефиницию личности, которая помог­ла бы соединить различные планы ее ана­лиза, отчасти демистифицировав слож­ность проблемы, и наметить перспективы, которые открываются для образования. Эту задачу мы хотим решить с диалекти­ческих позиций.

Нет необходимости приводить аргумен­ты в защиту диалектического метода, од­нако отметим, что именно в отечественной психологии существует традиция постро­ения психологического знания на основе диалектического анализа. Сошлемся на Л.С. Выготского, который прямо писал, что «все истинно научное мышление движется путем диалектики[1]». В зарубежной психо­логии также наблюдается устойчивая тен­денция применения диалектики как концеп­туального метода анализа психических яв­лений.

Так, последние работы Ж.Пиаже были прямо посвящены изучению развития диа­лектических структур. В ряде исследова­ний поиск решений проблем личностного развития также ведется с применением ди­алектики. Более того, сложилось определен­ное направление, которое получило назва­ние «диалектическая психология» (A.WaIlon, K.F.Riegel, R.M.Lerner, М.В.Каuffman и др.). Нам представляется, что дальнейшее раз­витие диалектического метода связано не столько с содержательным анализом диа­лектики природных и культурных явлений, сколько с разработкой основ структурного анализа.

82

ЛИЧНОСТЬ И ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ

 

Итак, при поиске интересующей нас дефиниции мы, повторяя А.Г. Асмолова, «попытаемся бросить взгляд на личность со стороны общества[2]», т.е. имен­но со стороны, извне. Нетрудно заметить, что в этом случае слово «личность» в явном или неявном виде указывает на некоторую специфичность человека в сравнении его с другими людьми. Поэтому главную задачу применения струк­турно-диалектического подхода мы прежде всего видим в том, чтобы раскрыть данную специфичность. Для подтверждения этой мысли сошлемся на такой авторитет в области диалектики, каким является А.Ф.Лосев. В работе «Вещь и имя» он связывает понятие личности с именем, подчеркивая при этом прежде всего индивидуальность человека: «Имя в настоящем смысле есть собствен­ное, а не нарицательное имя... Имя - порождение живых, взаимообщающихся личностей. Имя вещи есть орудие общения с нею как с живой индивидуально­стью. Индивидуальность тут - живая личность, самосознающая вещь, разумевающая природа. Смысл имени есть живой и индивидуальный смысл личности. Имя - откровение личности, лик личности, живая смысловая энергия жизненно самоутвержденной индивидуальности»[3]. В приведенном отрывке отчетливо видна устанавливаемая А.Ф.Лосевым связь личности и индивидуальности. Здесь же обращает на себя внимание и вторая сторона слова «личность». В ней выра­жена необходимость считаться с человеком, который утвердил себя как лич­ность.

Яркий представитель отечественной диалектической традиции Э.В. Ильен­ков прямо писал: «О том, что «личность» - уникальное, невоспроизводимо ин­дивидуальное образование, одним словом - нечто единичное, спорить не прихо­дится»[4].

Итак, основная задача при анализе любой проблемы, в том числе и пробле­мы личности, с точки зрения структурно-диалектического подхода состоит прежде всего в поиске главной оппозиции, т.е. таких отношений противополож­ности, которые пронизывают все ее сколько-нибудь существенные аспекты.

В психологии все разнообразие подходов к проблеме личности можно свес­ти к двум, отражающим понимание ее существа. Первый подход фактически постулирует, что всякий человек есть личность. Как отмечал А.Н.Леонтьев, в этом случае «под понятием личности разумеется человек во всей его эмпири­ческой тотальности»[5]. Второй подход подчеркивает, что личность есть качество, которое приобретается человеком. Чтобы быть личностью с точки зре­ния первого подхода достаточно родиться человеком, а с точки зрения второго –

83

необходимо взаимодействовать с социумом. Для обеих точек зрения есть свои основания. Действительно, термин «личность» не применяется к животным. Следовательно, категория «личность» в психологии безусловно отражает био­логические основания. Но и вторая точка зрения подчеркивает, и подчеркивает справедливо, что употребление термина «личность» указывает на своеобразие человека, связанное не столько с его наследственными качествами, сколько с приобретаемым им опытом социального взаимодействия, говоря словами А.Ф Лосева, не на вещество, а на имя. В нашей психологии эти два подхода нашли отражение в постановке проблемы биологического и социального в лич­ности. В дальнейшем анализе мы будем иметь в виду эти две стороны челове­ка - биологическую и социальную.

 

ПРОСТРАНСТВО АКТИВНОСТИ ЛИЧНОСТИ

 

Итак, отношения биологического и социального в личности даже при са­мом поверхностном взгляде выступают как одно из возможных оснований для структурно-диалектического анализа. Правда, при этом возникает необходи­мость установления противоположности этих сторон, что далеко не всегда оче­видно. Вероятно, чтобы показать противоположность биологического и соци­ального начал в человеке, нужно попытаться понять, говоря математическим языком, область определения такой категории, которую мы передаем терми­ном «личность». Другими словами, обсуждение проблемы биологического и социального в личности со структурно-диалектических позиций предполагает анализ «пространства» активности личности. С этой целью важно попытаться установить, есть ли такая область активности человека, причем активности индивидуальной, в которой он отличается и утверждает это свое отличие от других; существует ли линия именно его жизнедеятельности, если так можно сказать, которая приводит к возникновению особого качества, которое иначе, как термином «личность», нельзя определить. И вот уже для этой области рас­сматривать отношение биологического и социального, пытаясь понять его как отношение противоположностей. Учитывая методологическую установку, важно найти такую единицу жизненного пространства личности, которая и будет со­держать в себе свойства целого.

Рассмотрим предельную ситуацию, когда человек оказывается от рожде­ния вне социального окружения. Главное препятствие к становлению личности в подобного рода случаях связано с овладением культурными (или социальны­ми) нормами. В психологии рассмотрены случаи К.Хаузера, Амалы и Камалы и др.[6]. Везде обращает на себя внимание в первую очередь скудность в осво­ении общепринятых норм поведения. Подобные субъекты выделяются не сво-

84

им поведением среди животных, а поведением среди людей, точнее неумением следовать даже элементарным правилам. Мы могли бы сказать, что они вряд ли выступают для окружающих людей как личности, скорее как животные, а именно как личности они не представляют интереса.

Э.В. Ильенков, отвечая на вопрос «В каком пространстве существует лич­ность?», писал: «Личность... рождается, возникает (а не проявляется!) в про­странстве реального взаимодействия по меньшей мере двух индивидов, свя­занных между собой через вещи и вещественно-телесные действия с этими вещами»[7].

Мы подошли к главному тезису нашего анализа личности. Для того чтобы представлять ценность для других людей, выступить для них в качестве лично­сти, человек должен прежде всего адекватно вести себя в социуме. Но это означает, другими словами, что индивид в первую очередь должен выполнять принятые в данном сообществе социальные нормы. Сам же социум (или куль­тура) в этом случае предстает как система нормативных ситуаций, правила поведения, в которых индивид должен усвоить, чтобы адекватно взаимодей­ствовать с другими «индивидами и вещами». Таким образом, именно норма­тивная ситуация выступает в качестве единицы пространства активно­сти личности.

Субъекты, развивавшиеся вне социума, не становились личностями (с кото­рыми необходимо считаться) до тех пор, пока не осваивали социальные нормы и не выступали в качестве адекватных партнеров социального взаимодействия именно в нормативных ситуациях.

 

НОРМАТИВНАЯ СИТУАЦИЯ

 

Под нормативной ситуацией мы понимаем стандартную ситуацию соци­ального взаимодействия, в которой достаточно точно определены правила со­циального поведения.

Однако даже такое, относительно очевидное понимание нормативной ситуа­ции все же требует известного уточнения. Прежде всего, необходимо ввести определение ситуации. В гештальтпсихологии использовалось понятие проблем­ной ситуации. «Проблема возникает, например, тогда, когда у живого существа есть какая-либо цель, и оно не знает, как эту цель достигнуть»[8]. Для дальнейше­го изложения важно обратить внимание на тот факт, что гештальт-психологи включали в понятие проблемной ситуации возникающую у субъекта цель. От­сюда следует, что понятие ситуации, видимо, предполагает, во-первых, самого субъекта и, во-вторых, известную избирательность к тем обстоятельствам, в

85

которых этот субъект оказался. Другими словами, можно сказать, что ситуа­ция есть не только набор различных обстоятельств, но это есть еще и отноше­ние между субъектом и этими обстоятельствами. Именно отношение между субъектом и обстоятельствами, выраженное в виде цели субъекта, придаст известную целостность ситуации.

Дело представляется таким образом, что если мы возьмем обстоятель­ства сами по себе как некоторые объективные свойства какой-либо точки про­странства - времени, к которой можно привязать чисто внешним образом поня­тие ситуации, то сразу обнаружится принципиальная невозможность такого под­хода в силу как полной неопределенности самих свойств, так и их числа. Только благодаря введению субъекта и поставленной перед ним цели отмеченная неопре­деленность снимается, одни свойства и обстоятельства становятся главными, существенными, а другие, наоборот, - второстепенными.

Как нам кажется, эту особенность понимания ситуации заметили предста­вители поведенческой психологии. В частности, Э. Толмен в своей работе «По­ведение как молярный феномен» критически относится к позиции Уотсона: «Уотсон в основном, по-видимому, описывает поведение в терминах простой связи «стимул-реакция»... он писал: «Мы используем термин «стимул» в пси­хологии так, как он используется в физиологии. Только в психологии мы долж­ны несколько расширить употребление этого термина. В психологической ла­боратории, когда мы имеем дело с относительно простыми факторами, таки­ми как влияние волн эфира различной длины, звуковых волн и т.п., изучая их влияние на приспособление человека, мы говорим о стимуле. С другой сторо­ны, когда факторы, которые приводят к реакциям, являются более сложными, как, например, в социальном мире, мы говорим о ситуациях. Ситуация с помо­щью анализа распадается на сложную группу стимулов. В качестве примера стимула можно назвать такие раздражители, как пучок света различной дли­ны волны; звуковую волну различной амплитуды и длины, фазы и их комбина­ции; частицы газа, подаваемые через такие небольшие отверстия, что они оказывают воздействие на оболочку носа; растворы, которые содержат час­тицы вещества такой величины, что приводят в активность вкусовые точки; твердые объекты, которые воздействуют на кожу и слизистую оболочку; лу­чистые стимулы, которые могут вызвать ответ на температуру; вредные сти­мулы, такие как режущие, колющие, ранящие ткань. Наконец, движения мус­кулов и активность желез сами служат стимулами вследствие того воздей­ствия, которое они оказывают на афферентный нерв, заканчивающийся в мус­куле»[9]. Толмен понимает, что трактовка ситуации, которую предлагает Уот­сон, приводит к вычленению бесконечного числа стимулов и принципиальной невозможности понять поведение. Он пишет: «Поведение как таковое, по край-

86

ней мере в настоящее время, не может быть выведено из сокращений муску­лов, из составляющих его движений, взятых самих по себе... Акт, рассматрива­емый как акт «поведения», имеет собственные отличительные свойства. Они должны быть определены и описаны независимо or каких-либо лежащих в их основе процессов в мышцах, железах или нервах... Соглашаясь, что поведение имеет собственные описательные особенности, мы должны четко уяснить, ка­ковы они.

Первым пунктом в ответе на этот вопрос должен быть установленный факт, что поведение в собственном смысле всегда, по-видимому, характеризу­ется направленностью на цель или исходит из целевого объекта или целе­вой ситуации. (Выделено мною. - Н.В.) Полное определение любого отдель­ного акта поведения требует отношения к некоторому специфическому объек­ту - цели или объектам, на которые этот акт направлен, или, может быть, исхо­дит от него, или и то и другое»[10].

Таким образом, мы можем определить ситуацию как сочетание фак­торов, условий, обстоятельств и т.п., в которых оказался конкретный субъект и относительно которых он определил цель. Тем самым набор факторов, условий и т.п. теряет свою неопределенность и, наоборот, приобрета­ет целостность, единство, что и характеризует ситуацию как специфическое пространство активности субъекта.

  Тогда под нормативной ситуацией мы понимаем сочетание факторов, усло­вий и обстоятельств, относительно которых социум предписывает субъекту определенные действия. Важны здесь два момента. Во-первых, мы видим, что такое определение нормативной ситуации связано с приписыванием норматив­но заданных действий не самому субъекту, а объективным условиям, в кото­рые субъект может попасть. Другими словами, нормативная ситуация относи­тельно независима от субъекта. В этом случае система нормативных предпи­саний может быть отделена от субъекта и выступает как система знаний или культура. Во-вторых, нормативная ситуация, привязывая правила к атрибутам ситуации, все-таки обращает эти правила на субъект, вынуждая его действо­вать нормированным способом. Мы хотим подчеркнуть, что в нормативной ситуации нельзя быть пассивным. Именно поэтому нормативная ситуация есть пространство активности субъекта.

Тем самым пространство активности личности выступает как сово­купность типичных ситуаций с набором стандартных, предписанных нор­мами способов активности, или культура.

Итак, нормативная ситуация и является единицей жизненного пространства личности. При этом если человек не выполняет социальные нормы, то обще­ство применяет аппарат принуждения, функционирующий в различных формах с разной степенью давления: от дружеского совета до прямого насилия.

87

СТРУКТУРА НОРМАТИВНОЙ СИТУАЦИИ

 

Введенное нами понятие нормативной ситуации охватывает весьма широ­кий класс ситуаций. Они характеризуют взаимодействие людей друг с другом, взаимодействие человека с самим собой и взаимодействие человека с веща­ми. В соответствии с проделанным анализом всякая нормативная ситуация включает в себя следующие структурные компоненты: материальные свойства (или признаки) ситуации и правила (или предписанные способы действия), т.е. идеальные свойства (в терминологии Э.В. Ильенкова). Материальные и иде­альные свойства нормативной ситуации представляют собой фактически ее внешние и внутренние свойства. Эти свойства можно назвать объективными свойствами ситуации.

Отнесение правил к атрибутам ситуации (т.е. к ее объективным сторонам, как, например, к какой-либо вещи, входящей в ситуацию) раскрывает ее одну чрезвычайно важную особенность. Если посмотреть на нормативную ситуа­цию, идя не от правила, а, наоборот, от вещи, то, для того чтобы быть культур­ным человеком, нужно уметь видеть не только вещь саму по себе, но и знать те правила, которые предписаны этой вещи в данной культуре. Таким образом, в культуре как системе нормативных ситуаций всякая вещь теряет свою не­посредственность: она становится не только вещью (и не столько вещью), но и предметом человеческой культуры.

Рассмотрим любой объект, например стол. Как человек воспринимает стол? Во-первых, у него есть зрительный образ стола, в котором отражаются его особенности: форма, поверхность, цвет и т.д. Можно сказать, что построение зрительного образа стола и есть его восприятие. Но если мы попробуем опре­делить, что такое стол, то сразу же возникнут трудности. В качестве стола может выступить и постеленная на траву газета, и бочка, и т.д. Тогда то, что мы воспринимаем в качестве стола, нельзя определить